Как в ЦентрАзии справляются с «говяжьим кризисом».
В Продовольственной организации (ФАО) ООН посчитали, что мировые цены на говядину достигли максимальных значений за все время ведения статистики. Предпосылок для окончания «говяжьего кризиса» пока не наблюдается и согласно мрачным прогнозам, к декабрю рост цен составит еще 12-15 процентов.
Узбекистан. Аппетиты и надежды
В мае текущего года, пресс-служба Мисельхоза Узбекистана несколько неосторожно заявила, что страна занимает одну из лидирующих позиций по доступности мясной продукции в мире.
«Несмотря на глобальный рост цен, цены на мясо в Узбекистане сохраняются в рамках региональных тенденций и демонстрируют относительную стабильность по сравнению с глобальными колебаниями рынка» — говорилось в заявлении ведомства и в качестве доказательств приводились некоторые данные по тогдашним ценам в магазинах и рынках Ташкента (особенно, в части реализации так называемого «льготного мяса» объемы которого вроде как составляют 18% от общего количества продукции).
Также говорилось, что Узбекистан входит в число стран с наиболее доступными ценами на мясо и занимает второе место среди стран ЦА после Кыргызстана, а для уж совсем шоковой контрастности проводимых сравнений, назывались цены на говядину в западных государствах (в качестве примера почему-то были выбраны Исландия с 38,8 долларами за килограмм и Швеция с 46 долларами).
По другим странам были указаны ориентировочные расценки: в Казахстане 7−11 долларов, в Таджикистане 8−10 долларов, в Грузии 9,5−12 долларов, в Азербайджане 9,5−12,5 долларов, в Турции 12−14 долларов.
Любопытно, что при всей указанной дороговизне говядины в большинстве сопредельных и не очень государств, опять-таки со ссылкой на данные Таможенного комитета утверждалось, что Узбекистан импортирует мясо в среднем по 4 доллара за кг, а основными поставщиками столь дешевой продукции, по версии таможенников являются Беларусь и Казахстан. Как Казахстан при внутренних расценках в 7-11 долларов за килограмм умудряется продавать мясо Узбекистану по цене в 4 доллара, к сожалению, не уточнялось.
За кадром разъяснений остались и такие вопросы: когда и каким образом проводились ценовые опросы на тему доступности мяса на внутреннем рынке, а также почему ведомство «придумало» цену так называемого «льготного мяса» именно по такой цене?
В общем, оставалось либо верить чиновникам МСХ на слово, либо доверять собственным наблюдениям.
Например, в тот же весенний период, Агентство по статистике признало, что за год мясная продукция только официально подорожала на 14,4% (причем, говядина на кости в сравнении с аналогичным периодом 2024 года стала дороже на 18,5% и ее средняя цена составила 104 849 сум (или в пересчете 8,2 доллара), что уже несколько «не билось» с заверениями о «доступности мяса для всех слоев населения».
А затем и вовсе начался бурный ценовой рост — за май-июнь говядина подорожала на 14,6, а в годовом выражении рост составил 30,5%. В результате, к середине лета общий уровень годовой инфляции достиг 10,1%, из которых 2,2 процентного пункта пришлись на мясные продукты.
Ситуация еще больше ухудшилась к осени, когда согласно официальным данным, по итогам сентября цены на бескостную говядину в Узбекистане выросли на 25,2 процента, а на говядину с костями на 23,2 процента.
Такое положение дел вызвало уже более серьезную обеспокоенность среди чиновников, которые сначала попытались объяснить ситуацию внешними факторами.
Согласно докладу Центрбанка, основными виновниками стали экспортные ограничения соседних стран и рост импортных цен:
«Ситуация на рынке мяса в Узбекистане во многом обусловлена действиями соседних государств. В частности, Казахстан с 14 сентября 2024 года ввел запрет на вывоз маточного поголовья крупного и мелкого рогатого скота, который был продлен до 14 сентября 2025 года. Кроме того, Кыргызстан с 31 января 2025 года временно приостановил экспорт крупного и мелкого рогатого скота, в третьи страны. Эти меры также способствовали сокращению предложения мяса на узбекском рынке…»
Затем, несколько неохотно, заговорили и о внутренних проблемах. Так, по данным нацстатистики: «Узбекистан увеличил импорт мяса и мясопродуктов на 65 %, что свидетельствует о том, что внутреннее производство не вполне способно удовлетворить растущий спрос».
Были выявлены проблемы с пастбищами: «Площади пастбищ, выделенные для кормления скота, не соответствуют численности животных. Ранее существовавшие пастбища постепенно превращаются в пашни, что усиливает несоответствие. В результате даже если фермер желает увеличить поголовье скота, у него просто нет для этого достаточно земли.
Кроме того, продолжает усиливаться сокращение пастбищ, вызванное изменением климата и нехваткой воды, а вырубка кустарников и полукустарников для хозяйственных нужд ускорила процесс деградации пастбищ и опустынивания…» — в частности, говорилось в одном из докладов минсельхоза. Назывались и такие тормозящие развитие местного мясного производства факторы, как значительное подорожание кормов, электроэнергии и ГСМ. Поднималась эта тема и в парламенте. На одном из заседаний Сената Олий Мажлиса сенатор Икромжон Нажмиддинов напомнил, что 3 января 2025 года президент Шавкат Мирзиёев подписал постановление о развитии животноводства и птицеводства.
«Вопрос в том, какие меры принимаются для реализации этого постановления? Будет ли предложение мяса на внутреннем рынке до конца года соответствовать растущему спросу? Удастся ли сдержать рост цен?», — волновался парламентарий и отмечал, что:
«Мясо — один из основных продуктов питания, широко потребляемых населением. Эта ситуация вызывает обеспокоенность граждан. Резкий рост цен на мясо может отрицательно повлиять на инфляционные ожидания населения…»
Сенатора успокаивал начальник управления Минэкономики и финансов Акрамжон Абдухамидов который сообщил что: «Для увеличения объемов импорта, удовлетворения внутреннего спроса и снижения себестоимости мяса ведутся переговоры о поставках скота с Монголией. До конца года будут приняты меры для выполнения целевых показателей, установленных президентом, за счет налоговых и таможенных льгот и выделения финансовых ресурсов».
В свою очередь, заместитель председателя Комитета по ветеринарии и развитию животноводства Аброр Акбаров рассказал о мерах, которые предпринимаются для увеличения производства мяса и стабилизации цен:
«В сфере животноводства постепенно реализуются 1350 проектов. Например, по примеру Франции, с использованием кооперативного подхода, в 167 сельскохозяйственных районах страны планируется создать по четыре кооператива — всего 668 малых кооперативов мясного и молочного направления. Это позволит дополнительно производить 10 тысяч тонн мяса. Количество племенных хозяйств со временем вырастет с 700 до 2500 штук…»
А чтобы предотвратить деградацию пастбищ, согласно озвученным данным, привлекаются средства международных финансовых институтов — Азиатского банка развития и Японского агентства международного сотрудничества — в размере 50 млн долларов. На эти средства будут реконструированы и созданы новые колодцы, восстановлены пастбища.
«В результате, при потребности внутреннего рынка в 1,7−1,8 млн тонн мяса в год в 2026 году планируется производство 3,2 млн тонн мяса в живом весе и обеспечение стабильности цен»,- твердо заявил чиновник (здесь, правда, стоит уточнить, что оценка грядущего производства мяса в «живом весе» то есть, с учетом веса шкуры, костей и различных других неупотребляемых в пищу частей туши, может быть меньше реально необходимого объема потребления мяса как такового). Да и все это изобилие, пока еще находится исключительно в теоретическом состоянии…
Таким образом, можно объективно признать, что причиной «мясного кризиса» в ЦА является не какая-то там мировая рыночная конъюнктура, а многочисленные системные проблемы сельскохозотрасли. При этом провал многочисленных госпрограмм по развитию животноводства в том же Казахстане или Кыргызстане в течении последних 20 лет, позволяет усомниться в скором выходе из этого кризиса.
Скорей наоборот, подобная ситуация может повториться практически с любым социально значимым продуктом в вопросе пропитания населения. Похоже, в решении аграрных проблем, центрально азиатским республикам остается надеяться только на истерически пестуемый в местных отечествах Искусственный Интеллект. Кто знает, может он сможет как-то помочь в случае вымирания натурального интеллекта в деле продовольственной безопасности.
Согласно многочисленным прогнозам, при растущем спросе и сокращающемся предложении, стабильный и динамичный рост мировых цен на мясо практически неизбежен. В результате, уже через 10-15 лет говядина может превратиться в деликатес, заняв место осетровой икры, доступный только самым обеспеченным потребителям.
