Ислам в 21 веке — это больше, чем просто вера.
Он стал геополитическим инструментом, фактором идеологической борьбы и даже экономическим рычагом. Влияние ислама простирается далеко за пределы мечетей, становясь частью глобальных процессов, где за контроль над умами ведется скрытая, но мощная борьба.
Казахстан — страна, с глубоко укорененными исламскими традициями, но сегодня в его религиозном поле сталкиваются разные силы. Одни стремятся укрепить традиционный ханафитский суннизм, другие продвигают реформаторские идеи, а третьи формируют закрытые религиозные общины с элементами культа личности.
В этом контексте можно выделить три ключевых течения, влияющих на мусульман Казахстана:
- Салафизм – неоднородное движение, включающее как умеренные группы, так и радикальных последователей ваххабизма.
- Зикристы-исматуллисты – община, базирующаяся на суфийских культах, окруженная противоречиями и обвинениями в авторитарных методах.
- Суннизм ханафитского мазхаба – исторически укоренившееся в Казахстане течение, исповедуемое большинством казахских мусульман.
Каждое из этих направлений несет свои идеи, риски и последствия.
Но, главный вопрос остается открытым: кто определяет видение ислама в Казахстане?
ВАХХАБИЗМ САЛАФИЗМ
В XVIII веке ваххабизм был просто строгой интерпретацией ислама в глубине арабских пустынь. А сегодня это идеология, которая меняет целые страны, рушит исторические памятники и одновременно продвигает мировые чемпионаты по футболу.
Как так вышло? Благодаря чему узко-региональное религиозное движение превратилось в глобальную силу, способную разделять государства, создавать конфликты и влиять на миллионы людей?
Как все начиналось?
18 век. Аравия.
Молодой проповедник Мухаммад ибн Абд аль-Ваххаб выходит к людям и заявляет:
— Все, что не прописано в Коране и сунне — это заблуждение! Суфизм, поклонение святым, молитвы у могил — все это ширк (многобожие), которое должно быть уничтожено.
Идея проста: ислам должен вернуться к своей «чистой» форме.
Но, еще полвека, ваххабизм оставался мелким религиозным движением и мало кого волновал.
Но потом появился Саудовский клан, который понял, что религия — это не только вера, но и власть.
19 век, Аравия.
Саудиты заключают союз с ваххабитами.
Взамен они получают:
Абсолютную религиозную легитимность – теперь они не просто правители, а борцы за “истинный ислам”.
Идеологию, оправдывающую насилие – всех, кто не согласен, можно объявить “вероотступниками”.
Контроль над духовной жизнью людей – теперь Сауды решают, как должен веровать народ.
1925 год. Захват Мекки и Медины.
Ваххабиты вместе с Саудитами входят в священные города ислама.
Разрушают исламские памятники — мечети, гробницы, святые места, оправдывая это “борьбой с многобожием”.
Уничтожают целые исламские династии — в том числе тех, кто веками управлял этими землями.
Ваххабизм перестает быть просто религиозным течением. Он становится оружием политической власти.
1970-е. Нефтяной бум.
Саудовская Аравия вдруг становится одной из самых богатых стран в мире. И что она делает?
Начинает тратить миллиарды долларов на экспорт ваххабизма: строительство мечетей и финансирование исламских центров, создание салафитских организаций по всему миру, лояльных Саудовской Аравии.
Ваххабизм становится идеологией, которая распространяется посредством денег.
КАТАР vs САУДОВСКАЯ АРАВИЯ: ДВА ВАХХАБИЗМА
Сегодня ваххабизм не одинаков везде. Есть две страны, где он является официальной идеологией – Саудовская Аравия и Катар. Но их пути разошлись.
Саудовская Аравия: ваххабизм как тормоз
Запреты, ограничения, уничтожение исторических памятников.
До недавнего времени в стране запрещались концерты, кино, туристическая индустрия.
Медийная изоляция, жесткий контроль над СМИ.
Катар: ваххабизм + гибкость
Чемпионат мира по футболу – 2022.
Al Jazeera – крупнейший медиа-бренд арабского мира. Доха – глобальный транспортный хаб.
Обе страны – ваххабитские. Но одна закрывает себя от мира, а другая становится новым центром арабской дипломатии, экономики и культуры.
Но, по примеру Катара и ОАЭ и Саудовская Аравия меняет подходы, и уже Криштиану Рональдо играет за местные футбольные клубы.
Вывод?
Ваххабизм – это не только религия, а инструмент, который может работать по-разному.
Как ваххабизм попал в Казахстан?
1990-е. Развал СССР.
Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан становятся, с точки зрения миссионеров, открытыми религиозными рынками.
Саудовская Аравия и страны Персидского залива начинают финансировать исламские организации в регионе.
Как это выглядело?
Казахстанские студенты отправляются учиться в исламские университеты Саудовской Аравии.
Страны Залива финансируют НПО, религиозные школы, мечети.
В страну завозятся салафитские книги, приезжают арабские проповедники.
2020-е. Казахстан.
Влияние радикального салафизма ограничено, но не исчезло полностью.
ИСМАТУЛЛИСТЫ
Когда говорят о религиозном влиянии в Казахстане, чаще всего вспоминают салафитов и их связи с ваххабизмом. Но не только они формируют исламскую картину страны. Есть и суфийские движения, которые тоже претендуют на умы и души казахстанцев.
Среди них зикршилеры – община, которая с одной стороны говорит о традиционном казахском исламе, но с другой – демонстрирует черты закрытого культа.
Кто они, почему их называют сектой и действительно ли их деятельность представляет угрозу?
1990-е. Казахстан.
На религиозной арене появляется некий Исматулла Мақсұм – человек, который проповедует суфизм, глубокий духовный путь и очищение души.
Кто такой Исматулла Мақсұм, являющийся тақсыром (господином) для своих последователей? В интернете пишут, что он казах из Афганистана или из Пакистана. Есть версии, что его учение сформировалось под влиянием афганских суфийских школ. Его называют носителем знаний старых дервишей, проповедником «истинного ислама».
Но что произошло на практике? Что не так с зикршилерами? Внешне, это веротечение, претендующее на сохранение исламских традиций, внутри – это авторитарная структура.
Исматуллисты говорят о продолжении учения Ахмеда Яссауи, о суфийской традиции казахов, но при этом внутри общины действует жесткая система подчинения.
В основе системы — культ личности наставника (пира): его слово не обсуждается и любое сомнение рассматривается как слабость веры.
Строгая иерархия. Есть четкие уровни посвящения – новички, ученики, приближенные. Все отношения строятся на принципе полного подчинения.
Закрытость: настоящие практики общины не разглашаются, новые последователи не сразу узнают все учения – сначала их «готовят».
Контроль над жизнью членов общины: человек в системе теряет личную независимость, решения принимаются по воле наставника, а не по собственной инициативе.
Это напоминает не просто религиозную школу, а закрытое авторитарное общество, где важно не столько развитие личности, сколько подчинение правилам и наставнику.
Когда зикршилеры столкнулись с государством?
2011 год. Казахстан.
Громкое дело – арест Исматуллы Мақсұма.
Обвинение: создание религиозной секты.
Власти Казахстана признают движение тоталитарной организацией.
Среди обвинений – психологическое и физическое давление на последователей.
Официальный вердикт: зикршилеры – тоталитарная секта.
Но у истории две стороны, сторонники Исматуллы заявляют:
• Его преследуют по политическим мотивам.
• Он возродил истинный казахский ислам.
• Государство просто не хочет конкуренции за влияние в религиозной сфере.
Противники уверены:
Это авторитарная группа, контролирующая своих последователей.
Их деятельность может угрожать социальной стабильности.
Их практика далека от открытого ислама.
Что на самом деле? Суфийский орден или религиозная секта?
Зикршилеры – это уникальное явление. Они не призывают к джихаду, как радикальные салафиты. Но их внутренняя структура вызывает вопросы:
Это действительно традиционный ислам или закрытое религиозное сообщество?
Это духовный путь или строгая система контроля? Это легитимная суфийская школа или опасный культ?
Сегодня движение зикршилеров ослаблено, но его влияние до сих пор активно. Исматулла вышел из тюрьмы. Среди его последователей замечены не последние в казахстанском обществе люди.
А главный вопрос остается открытым: учение Исматуллы — это реальный путь духовного очищения или форма социальной зависимости?
КАЗАХСТАН: ГДЕ ПРОХОДИТ ГРАНЬ?
Сегодня в стране ислам не просто религия – это поле битвы за умы, традиции и национальную идентичность. Кто формирует религиозную картину страны? Какие силы влияют на верующих? Где проходит граница между духовностью и идеологией?
В Казахстане сосуществуют три ключевых направления:
1. Традиционный ханафитский ислам – официально признанное направление, которое опирается на ханафитский масхаб и матрудицкую школу. Духовное управление мусульман Казахстана (ДУМК) базирует свою деятельность именно на этой интерпретации ислама.
Но важно понимать: ханафизм – это не универсальный гарант мирного и умеренного ислама. Например, Талибан в Афганистане – это ханафитское движение, но оно привело к тотальной теократизации общества, запретив, в частности, женское образование, ограничив права женщин до абсурдного уровня.
Все это показывает, что не само течение делает ислам умеренным или радикальным, а то, кто его интерпретирует и применяет.
Настоящий ислам – это не то, что тебе говорит талиб, псевдосалафит или Исматулла из Афганистана. Ислам нельзя понимать только через проповеди – его нужно изучать.
2. Салафизм – неоднородное течение
Есть умеренные салафиты, которые просто следуют строгим канонам ислама, но есть радикальные группы, которые отвергают казахские традиции и могут представлять угрозу обществу.
3. Зикршилеры
Движение, которое претендует на «казахский» ислам, но при этом обладает жесткой внутренней дисциплиной и чертами авторитарной религиозной структуры.
Именно в этом пересечении религиозных взглядов и методов кроется главный вызов для страны.
ЧТО ДЕЛАТЬ?
Первое. Различать традиционный ислам, политизированный ислам и закрытые секты.
Не все течения несут угрозу, но важно понимать их различия.
Второе. Не демонизировать ни салафитов, ни суфиев, но жестко реагировать на любые радикальные проявления.
Важно не бороться с верой, а бороться с опасными интерпретациями, которые ведут к экстремизму.
Третье. Поддерживать официальные религиозные институты, которые защищают национальную идентичность Казахстана.
Ислам в Казахстане – это часть культуры, истории и менталитета народа. Он не должен становиться инструментом внешнего влияния или закрытой идеологической системы.
Религия – это вера. Но когда религия становится политикой, идеологией и системой власти – это уже не вопрос души, а вопрос будущего страны.
Какое понимание ислама будет доминировать в Казахстане?
Будет ли он продолжением традиции или инструментом внешнего влияния?
Сможет ли Казахстан сохранить баланс между религией и национальной идентичностью?
Ответы на эти вопросы определят не только религиозное будущее страны, но и её политическое и культурное развитие.
Аскар Танталулы