На фоне стагнации экономики и роста инфляции, расчеты по казахстанскому ВВП вызывают вопросы.
С начала нынешнего года, средний уровень инфляции в Казахстане вплотную подобрался к 9%, при этом, несколько регионов демонстрируют уверенный инфляционный рост, превышающий среднереспубликанский уровень.
Среди них оказалась и столица страны, где по данным Нацбанка РК цены на товары и услуги выросли сразу на 11,2%. Ситуация в Алматы, Западно-Казахстанской или, например, Карагандинской областях немного лучше, но все равно превышает уровень в 9% годовых.
Что несколько не соответствует тем прогнозам на «коридоры инфляции», что некогда закладывались правительством.
«Целевой коридор инфляции определен на уровне 6-8% в 2024 году, 5,5-7,5% в 2025 году с последующим снижением до 5% в 2026-2028 годах» — рапортовало в начале прошлого года Министерство национальной экономики и что интересно, в дальнейшем своих «показаний» старалось не менять, несмотря на очевидные предпосылки к росту инфляционных процессов. Впрочем, показатели прошлого года с их 8,6% все равно были лучше тех 9,8% до которых экономика докатилась в 2023 году, что давало чиновникам возможность порассуждать о достигнутых успехах и на всякий случай, преисполнится оптимизма.
Да и как тут было не преисполнится, если по данным официальной статистики, к концу прошлого года объем произведенного ВВП составил 135,2 триллионов тенге, показав рост в 4,4%, да и прогноз роста на нынешний год был несильно хуже и как минимум, не должен быть меньше 4,2% годовых.
Что же до факторов роста, то опять-таки, согласно официальной версии, основным драйвером роста ВВП стал ненефтяной сектор, а точнее розничная торговля (включая ее непродовольственный сегмент) с приростом в 8,2% годовых.
Любопытно, что подобные выкладки несколько озадачили ряд финансовых аналитиков, (включая экспертов из Halyk Finance) которые отметили, что столь значительный рост сравним только с периодом восстановления экономики после пандемии в 2021 году.
Однако, в тот момент наблюдалось увеличение заработных плат и реальных доходов населения, а в настоящее время, реальные доходы населения, наоборот, имеют тенденцию к снижению.
Диссонанса добавили и растущие цены — продукты питания подорожали на 5,8% за год, непродовольственные товары — на 8,4%, а платные услуги — на 13,8%.
Причем, с перспективой дальнейшего роста в 2025 году, в связи тем, что «повышение тарифов на электро- и водоснабжение, удорожание услуг по транспортировке и хранению грузов способствуют росту издержек производства в отрасли, что безусловно отразится на динамике цен производителей».
В начале года, мрачные прогнозы сбылись и население страны сначала почувствовало на себе острый картофельный кризис, а затем и мясной, причем, последний быстро перешел в хроническую стадию без особых надежд на оздоровление.
В январе 2025 года, по сравнению с декабрем 2024 года, производство мяса сократилось на 30,3% и на 18,4% по сравнению с январем 2024 года. При этом, цены на говядину в феврале достигли 3,8–4,4 тыс. тенге за килограмм, что на 50–70% выше, чем было еще месяц тому назад.
Профильное министерство сельского хозяйства в лице министра Айдарбека Сапарова попытались объяснить происходящее высоким спросом на казахстанское мясо со стороны Узбекистана и Таджикистана, которые, дескать, своими масштабными закупками вызвали дефицит на местных фермах, мясокомбинатах и торговых прилавках, однако сами производители утверждают, что основной причиной дефицита стало сокращение поголовья скота на 25% за последние годы.
Причем, как особо подчеркнул генеральный директор Мясного союза РК Максут Бактибаев в своих комментариях СМИ- это не одномоментный кризис, а следствие многолетней политики массового забоя скота, и манипуляций с статистическими показателями (конкретно- завышении официальных данных объемов поголовья)
Так что, вместо очередного «мясного проекта» с насыщением местного рынка и последующего обеспечения казахстанским мясом чуть ли не половины государств земного шара, в настоящее время торговые представители ищут каналы поставок дешевого мяса из Беларуси, Монголии и даже Индии.
В итоге, картина получается несколько безрадостной- инфляция прогрессирует, рост тарифов ее разгоняют еще больше, цены растут, а доходы населения дистрофически уменьшаются.
Это, не говоря уже о растущем бюджетном дефиците, сокращать который пытаются всеми доступными средствами, включая кратное увеличение штрафов и пени, а также вышибанием дополнительных налоговых поступлений путем увеличения НДС.
Больше ставка, лучше жизнь?
В очередной раз, обосновать важность и неотвратимость этого шага взялся министр национальной экономики Серик Жумангарин, который в середине февраля дал сразу несколько развернутых интервью.
Для начала, казахстанцы узнали, что действующая в стране налоговая система не только «кривая и несправедливая», но даже способствует совершению некоторых противоправных действий:
«Нет альтернативы тому, чтобы изменить эту систему. Она изначально несправедливая и кривая. Если мы захотим сохранить статус-кво, то речь будет идти не только о налоговой системе, а о будущем Казахстана и его устойчивости в целом. И о наших глобальных целях — лидерство, ВВП на душу человека, благосостояние…», — добавил чиновник.
Насчет благосостояния, у нас пока еще вроде как не так уж и плохо, в связи с тем, что по мнению Серика Жумангарина- «Ни у кого нет такого социального бюджета, как у нас», но вот средств для покрытия бюджетного дефицита, увы, упорно не хватает:
«Если говорить простым человеческим языком, нам 10 триллионов не хватает для того, чтобы содержать свой бюджет…»
И если в прошлом году, почти 5 триллионов удалось выдернуть из Нацфонда, то теперь на выручку должна прийти налоговая реформа.
«Предложенные меры позволят увеличить налоговые поступления в бюджет на 5-7 трлн тенге ежегодно…»
С мнением оппонентов, сомневающихся в эффективности намеченных мер, министр знаком, однако подобных опасений не разделяет, тем более что нынешние 16% не поднимают ставку на «высокую высоту» (в отличие очевидно от предыдущего варианта в 20%)
Ну и, наверное, на всякий случай, жителей страны проинформировали о том, что «2026-й и 2027-й могут быть годами больших экономических потрясений для Казахстана. Мы должны к ним быть готовы…».
Что же до непосредственного положения дел на местах и ожидаемого эффекта, то, пожалуй, наиболее любопытным были наблюдения чиновника о тенденции дробления бизнеса в стране:
«Многие компании искусственно дробят бизнес, чтобы избежать налогообложения. Это подрывает налоговую систему и мешает нормальному зачету НДС… Доля НДС в налогах сорок процентов, собираемость недостаточная. Огромная часть бизнеса НДС не платит. У нас на сегодняшний день больше двух миллионов ста тысяч бизнесменов, их них плательщиками НДС являются 137 тысяч компаний. Из них реально платит НДС 84 процента. Вместо 175 тысяч у нас сейчас будет порядка 450 тысяч, цепочка НДС восстановится…»
Чем интересны эти выкладки? В первую очередь тем, что фактически они закладывают серьезную мину в основание всей статистической пирамиды, по которой, в конечном итоге, рассчитывается бодрый прирост казахстанского ВВП.
Страна сплошного предпринимательства
В числе любимых показателей официальной статистики, всегда присутствовал ежегодный «устойчивый рост» субъектов МСБ и «рекордные показатели» их деятельности.
Так, в прошлом году «субъектов МСБ увеличилось на 2,1% достигнув цифры в 2,2 миллиона предприятий, в которых трудятся более 4,3 млн человек, что в свою очередь на 5,3% больше, чем годом ранее». Соответственно, доля вклада МСБ в ВПП страны прогнозировалась более чем в 38%, потому как, сама должна была вырасти более чем на 1% …
Статистика безусловно приятная глазу, однако, регулярно подвергаемая сомнениям.
Например, количество неактивных субъектов МСБ составляет примерно треть от общего числа зарегистрированных. Если же говорить о действующих, то более 30% занимаются исключительно торговлей. При этом на крестьянские хозяйства приходится всего 12%.
Кроме того, в течении нескольких последних лет, эксперты постоянно поднимали тему дробления бизнеса, о которой наконец заговорили профильные чиновники.
Схема там была действительно элементарна –для «оптимизации налогов» и сокращения налоговой нагрузки сотрудники условного ТОО создавали свои ИП, или как вариант- работали по договорам ГПХ, что вообще давало возможность экономии на социальных отчислениях в бюджет. При этом, исправно попадая в статистику прироста бизнеса, или точнее — фиктивного роста количества субъектов МСБ.
«У нас зарегистрировано порядка 2 млн субъектов предпринимательства. Учитывая, что у нас экономически способного населения 9 млн, понятно, что это какое-то чрезмерное количество бизнеса. Причиной может быть, в том числе и то, что у нас много фактов дробления. Я не говорю, что это на самом деле хорошо или плохо. Но в целом, у нас сейчас цифры статистики раздутые…» — размышлял в прошлом году на страницах республиканских СМИ зампред правления НПП «Атамекен» Тимур Жаркенов.
Также, эксперты отмечали, что в погоне за красивыми цифрами, в бизнес- базу включались дополнительные категории граждан, так или иначе попадавшие в налоговое поле. Например, ИП с некоторых пор вынуждены создавать те же таксисты и курьеры, которых отнести к числу представителей полноценного бизнеса будет, мягко говоря, затруднительно, однако, для общих статистических отчетов о развитии МСБ их прирост прекрасно подходил.
Да так, что если взглянуть на профильную разбивку, то выяснится, что 70% от свежезарегистрированных субъектов МСБ приходилось именно на таких ИП-шников.
Торговая эквилибристика
Еще одним важнейшим источником роста ВВП, традиционно является торговля. Которая, кстати, в последние годы также показывала «устойчивый рост», а периодически и радовала «рекордными показателями».
Разбираться с перекосами внешнеторгового баланса, с сырьевым экспортом и импортом готовой продукции, в данном контексте особого смысла нет. Итак, понятно, что большая часть производимого в Казахстане внутри страны не потребляется, а большая часть потребляемого, внутри страны не производится.
Вроде бы, все как всегда, но в последние два года тем не менее констатируется снижение темпов роста торговли, что приводит к снижению прогнозных результатов роста экономики в целом.
Основная официальная версия, заключается в слабой инвестиционной активности, невысокими показателями в горнодобывающем секторе и волотильностью мировых цен на нефть.
Однако, по расчетам экономиста Рахимбека Абдрахманова, согласно ретроспективному анализу, экспорт из Казахстана за последние 7 лет не превышал 60 млрд долларов в год. Максимальный исторический экспорт, равный 80,3 млрд долларов был достигнут лишь в 2013 году, когда цены на марку Brent также достигли исторического максимума в 108,5 долларов за баррель.
В среднем в 2022 году с учетом дисконтов, казахстанская нефть торговалась в районе 70 долларов за баррель. Таким образом, несвойственный для страны рост экспорта до 84,4 млрд долларов в 2022 году довольно сложно объяснить только лишь увеличением экспорта нефти.
Если посмотреть на объем импорта в 2022 году и сравнить его со среднегодовым уровнем импорта за прошедшие 7 лет, то ежегодный показатель с небольшими колебаниями сохранялся на уровне 34-35 миллиардов долларов. И лишь в 2022 году произошло резкое увеличение до 50 миллиардов долларов, что является сложно объяснимым явлением с точки зрения роста потребления страны.
В 2022 году, в Казахстане не наблюдалось значительных позитивных изменений в доходах граждан, которые могли бы объяснить кратное увеличение спроса на импортные товары и соответственно, резкий рост импорта нельзя связать с увеличением внутреннего потребления.
Таким образом, единственно разумным объяснением происходящего является либо версия о параллельном импорте (или по-иному — реэкспорте), либо о росте «серого импорта», который традиционно наблюдается в торговых отношениях с КНР.
С версией о снижении параллельного импорта согласны и другие эксперты:
«Официальная статистика констатировала снижение торгового оборота в 2024 году. Почему же снизилась торговля? Скорее всего, в первую очередь это связано со снижением уровня параллельного импорта.
2023 и особенно 2022 годы был ознаменован значительным ростом торговли, что во многом было связано с увеличением параллельного импорта в Россию через Казахстан. В 2024 году мы наблюдаем нормализацию этой тенденции…» — считает экономист Расул Рысмамбетов.
Что же касается серого импорта из Китая, то даже согласно данным КГД МФ РК, расхождения между экспортом КНР и импортом Казахстана в течение последних четырех лет ежегодно находятся на уровне 5,6 млрд долларов, что свидетельствует о том, что значительная часть китайских товаров попадает в Казахстан контрабандой.
Я рисую, я тебя рисую…
Короче говоря, «рост внешнеэкономической деятельности» оказался явлением если можно так выразиться «сезонным», к развитию самого экономического потенциала Казахстана (как-то — увеличению продукции высоких переделов, или расширению собственных технологий) не относился, да и к ВВП имеет отношение весьма опосредованное.
Это при том, что если взглянуть на бодрые статистические отчеты, то, например, на конец 2023 года казахстанский ВВП составлял около 250 млрд. долларов США – больше, чем ВВП Армении, Беларуси, Грузии, Кыргызстана, Узбекистана, Молдовы и Таджикистан вместе взятых.
А если учесть, что когда-то (в момент изобретения этого термина в 1930-м году лауреатом Нобелевской премии по экономике Саймоном Кузнецом) предполагалось что данный показатель отражает состояние реальной экономики, так как предполагается, что достаточно взглянуть на цифры, сравнить с другими странами, и сразу предстает картина «экономической мощности» государства, то ситуация с нынешней его интерпретацией выглядит несколько странно.
Об этом кстати, давно говорят многие экономисты во всем мире, которые критикуют этот показатель как давно устаревший и не отражающий действительную ситуацию с ростом экономики. В качестве аргументов, приводится тезис о том, что в индустриально развитых странах рост ВВП был следствием индустриализации, то есть, должны произойти структурные изменения в экономике, которые и приводят к повышению доходов населения. Другими словами, качество роста должно быть более важно, чем достижение каких-то количественных параметров.
А сейчас в ряде государств (и Казахстан здесь не исключение) это стало абсолютно абстрактным понятием, то есть, цифра ради цифры.
В перспективе (опять- таки исключительно в виде самого, как мы уже поняли абстрактного показателя) Казахстану предстоит осуществить самое настоящее экономическое чудо- удвоить этот самый ВВП, добиться чуть ли не 100-процентного его роста — с 240 до 450 млрд. долларов США. При этом, само развитие остается как бы «за кадром» и для чего в таком случае нужен этот «рост без развития», не совсем понятно.
Действительно, в истории были прецеденты определенных краткосрочных успехов в экономике у государств экспортеров (и в том числе, конечно роста пресловутого ВВП).
При этом, экономисты скептики образно сравнивали быстрый рост ВВП у стран-экспортеров природных ресурсов с поведением неблагоразумного бодибилдера, который ради достижения скорых и не всегда полезных результатов вместо терпеливого и методичного труда злоупотребляет стероидами. Подобный пример был и в нашей стране, когда в тучные «нулевые» годы казахстанская экономика ненадолго «распухла» благодаря «стероидам» — очень высоким ценам на энергоресурсы, а потом мгновенно и весьма болезненно «сдулась» в периоды очередных мировых кризисов.
Индустриализация в Казахстане проходит, мягко говоря, не очень, зарубежные инвестиции последнего времени опять-таки нацелены на экспорт сырья (тому пример, всплеск интересов Китая и США к редкоземельным металлам и урану), а бюджет развития составляет всего лишь 8%, да еще по словам министра Серика Жумангарина с перспективой уменьшения до 6%.
Как в таких условиях можно даже в теории предполагать двукратный рост ВВП (реального, а не мнимого) опять-таки большая загадка.
Особенно в свете того, что бюджетный дефицит предполагается погашать не с помощью развития промышленного производства, а путем выжимания триллионов тенге с помощью выросших налоговых ставок, введения дополнительных налогов, штрафов, пени и периодическим залезанием в Национальный фонд. Не говоря уже про такую «побочку» как рост тарифов, с обязательным и неизбежным в таких случаях разгоном инфляции.
Таким образом, предлагаемые населению утопически-успокоительные цифры мало связаны с объективной реальностью, а вместо роста экономики, в стране наблюдается лишь стабильный рост стоимости жизни. И как бороться с этим несоответствием экономические власти не представляют до сих пор.