Данные о реальных показателях развития Таджикистана могут быть противоречивыми.
В самом конце прошлого года, президент Таджикистана Эмомали Рахмон подвел очередные итоги экономического развития страны.
В числе озвученных показателей, особое место было уделено ВВП, темпы роста которого по словам главы республики составил 8, 4% а суммарный денежный объем составил более 150 миллиардов сомони (или, в пересчете 13,7 миллиардов долларов).
Крепнет и национальная экономика (на 7,7% за последнюю пятилетку), вместе с ней увеличиваются денежные доходы населения (в 3,3 раза, правда, в сравнении с 2017 годом), растет уровень средней заработной плата и среднего размера пенсий.
До 21,2 процентов снизился уровень бедности. В шесть раз возросло число предпринимателей.
Что же касается внешнеторгового оборота, то доля экспорта увеличилась с 20% до 30%, тогда как доля импорта снизилась с 80% до 71%.
Внешняя торговля- российский импорт и сложные операции с золотом.
Более подробно по поводу внешнеэкономической деятельности, рассказало уже в феврале нынешнего года Агентство по статистике при президенте Таджикистана.
В первую очередь, были раскрыты данные по товарообороту с Россией, который увеличился на 15,6%, достигнув 1,98 млрд долларов.
При этом, импорт российских товаров составляет 95,2 % от общего объема двусторонней торговли и состоит буквально из всего- от продовольствия и товаров народного потребления, до сложного промышленного оборудования и нефтепродуктов.
Экспорт в Россию, в основном представлен овощами, фруктами и немного металлами.
Металлы (20% — драгоценные и 27% недрагоценные металлы и алюминиевые изделия) вообще составляют около половины всего мирового экспорта Таджикистана, о чем подробно было расписано в другом отчете Агентства по статистике, посвященному итогам внешней торговли за 11 месяцев прошлого года.
При этом, немного, (а точнее 6% от общей доли импорта) драгоценных металлов республика импортировала.
Самое любопытное, что больше всего импорт золота пришелся на май прошлого года, в период наиболее высоких мировых цен -2400 долларов за тройскую унцию.
А вот в феврале, когда унция золота стоила гораздо дешевле-2000 долларов за унцию, Таджикистан, наоборот, активно его экспортировал, наторговав этим драгоценным металлом на 300 миллионов долларов…
Чем объясняется столь интересная бизнес-стратегия, к сожалению, в отчете не расшифровывается.
Размышляя на эту тему, некоторые аналитики предполагают, что продажа золота по минимальной цене была обусловлена условиями ранее заключенных контрактов (в частности с Китаем, который контролирует порядка 75% всей золотодобычи страны и заинтересован в экспорте золота самому себе по «щадящим» ценам), а закуп по текущей цене мирового рынка, была вызвана необходимостью укрепления собственных золотовалютных резервов и интервенций для поддержания курса сомони, в период очередного спада.
В результате, в прошлом году вроде как действительно произошло укрепление курса национальной валюты по отношению ко всем трем наиболее популярным в республике иностранных валют (российский рубль, доллар США, евро).
Так, по состоянию на 27 декабря, сомони по отношению к рублю укрепился на 7,9%, к доллару на 0,3%, к евро на 6,0%, что позволяет осуществлять импорт (особенно те его позиции, что с оплатой в рублях) на более выгодных условиях.
Параллельно отмечается, что большая часть операций с золотом (включая точные данные о его добычи) в Таджикистане относятся к конфиденциальной информации и в открытых источниках не публикуются. Можно лишь ориентировочно предполагать, что годовое производство золота в Таджикистане составляет 10- 12 тонн в год, что гораздо меньше чем, например, в соседнем Узбекистане.
Показательно, что как раз в период временного спада мировых цен, Узбекистан сократил экспорт драг металлов, нарастив свои золотые запасы до 375 тонн. В то же время, ЦБ Казахстана продал 4 тонны золота, сократив золотые запасы до 295 тонн и как уже говорилось примерно тоже самое сделал и Таджикистан, с выручкой в 300 млн долларов.
А вот каков объем золотого запаса Таджикистана, также является информацией конфиденциальной.
Есть лишь несколько устаревшие данные такой организации как Всемирный совета по золоту (World Gold Council), аналитики которого предполагали, что общий объем государственных монетарных золотых запасов Таджикистана сократился с 22,3 тонн в 2019 году до 8 тонн в конце 2021 года (в связи с распродажей золота в том числе и с золотого запаса) и констатировали необходимость его срочного пополнения, во избежание краха обеспечения национальной валюты
Впрочем, вернемся к статистике общей внешнеэкономической деятельности Таджикистана.
Помимо небольшого раскрытия процента по операциям, в отчете указывались основные торговые партеры- Россия (около 1,8 млрд долларов), Китай (более 1,7 млрд) и Казахстан (почти 1,2 млрд).
Констатировалось в документе и увеличение отрицательного разрыва между экспортом и импортом – в 3,6 раза. Для сравнения — в 2023 году экспорт уступал импорту в 2,4 раза.
Правда, в свете декабрьского доклада Эмомали Рахмона, в котором он, наоборот, утверждал о сокращении отрицательного разрыва между экспортом и импортом, можно предположить, что таковой весьма оперативно сократился буквально на самом исходе прошлого года.
Что же до 11 месяцев 2024 года, то по версии статистиков, на этот период, в денежном выражении экспорт товаров и продукции составил 1,7 млрд, а импорт — 6,2 млрд долларов…
Долговые обязательства и стимулирование трудовой миграции
Зависимость от импорта и явная нехватка средств от экспортных операций, вносит свою лепту и в долговые обязательства страны.
Однако и здесь, публикуемая статистика несколько противоречива. Так в октябре прошлого года, со ссылкой на Министерство финансов Таджикистана сообщалось, что по данным на 1 октября 2024 года внешний долг республики составил 3,25 млрд долларов, увеличившись на 0,2% или 7,1 млн долларов по сравнению с началом года, что определило показатель внешнего долга в 30,2% от ВВП страны.
Между тем, в январе 2025 года министр финансов Файзиддин Каххорзод, проинформировал что долг Таджикистана сократился настолько, что это является «лучшим показателям за последние 15 лет» и теперь долг составляет всего 25,2% от ВВП, что также является лучшим результатом за весь период.
Чуть позже, выяснилось, что, говоря о снижении, глава Минфина имел ввиду общий государственный долг (при этом 3,2 миллиарда долларов внешнего долга никуда не делись), и речь шла лишь о внутренних обязательствах, которые ранее составляли 382 миллиона долларов.
В прошлом году, республика действительно направила 299,2 млн долларов на обслуживание долгов, из которых 204,3 млн долларов пошли на выплату основного долга, а 94,9 млн – на проценты.
Что же до основных кредиторов, то таковым в первую очередь является Китай – долг составляет около 1 млрд, затем идут Всемирный банк – 370 млн, Азиатский банк развития – 260 млн, Исламский банк развития – 212 млн, Европейский банк реконструкции и развития – 167 млн
Кроме того, Таджикистан должен 500 млн долларов по еврооблигациям, которые были выпущены в 2017 году для финансирования строительства Рогунской ГЭС.
Примечательно, что основная часть китайских инвестиций поступает в разработку месторождений полезных ископаемых (в частности, того же золота). Как правило, ее осуществляют специально созданные совместные предприятия с абсолютным преобладанием не только китайского финансового капитала, но и с рабочей силой (и даже обеспечением охраны объектов) из КНР.
Такой перекос в пользу зарубежных экспатов на национальном рынке труда, приводит к невостребованности трудового потенциала местного населения и соответственно — трудовой миграции.
По данным официальной статистики, более трети ВВП Таджикистана составляли денежные переводы из-за рубежа, преимущественно из Российской Федерации. Однако, это данные лишь до 2022 года, так как, после начала конфликта на Украине, все сведения о переводах трудовых мигрантов были засекречены, что, впрочем, не мешает международным финансовым институтам публиковать показатели собственных расчетов.
Так, по данным Всемирного банка, в 2023 году приток денежных переводов в Таджикистан составил 5,7 млрд долларов, что равняется половине ВВП республики.
В свою очередь, Евразийский банк развития сообщал, что в первом квартале 2024 года объем денежных переводов в Таджикистан увеличился на 56% по сравнению с аналогичным периодом 2023 года.
Таким образом, можно предположить, что пока что идет лишь рост денежной массы, потопающей в республику, однако, в связи с этим возникают и неминуемые специфические риски.
В частности, эксперты Всемирного банка в Докладе о климате развития Таджикистана, который был опубликован в конце ноября, отмечают, что устойчивость экономического роста в стране, в первую очередь, обеспечивается за счет потребительских расходов домохозяйств, обусловленных денежными переводами, которые подвержены внешним потрясениям и соответственно, являются высоко рисковыми (с точки зрения долгосрочных и даже среднесрочных расчетов) и нестабильными источниками дохода.
Инфляция «официальная» и «персональная»
Вызывают некоторые вопросы и данные по инфляции. Агентство по статистике при президенте Таджикистана третий год подряд отчитывается о беспрецедентно низком уровне инфляции. Согласно публикуемым отчетам, цены и тарифы в 2022 году повысились всего на 4,2%, в 2023 году – на 3,8%, за 11 месяцев 2024 года – на 3,4%.
(Для сравнения инфляция в России за 11 месяцев прошлого года превысила 9%, в Казахстане – 8,4%, в Узбекистане – 8,7%.).
Столь низкий уровень инфляции по версии таджикских статистиков обосновывается снижением цен на фрукты (-10.8%), муку (-7,9%), сахар (-6.7%), и овощи (- 4%) на 3,4%.
Однако, как отмечают некоторые СМИ, сами жители Таджикистана относятся к подобным отчетам скажем так — с некоторым недоверием, констатируя достаточно серьезный рост цен на необходимые товары первой необходимости.
С этими наблюдениями солидарны и некоторые таджикские экономисты, которые в свою очередь недоумевают — каким образом в республике может быть такой низкий уровень инфляции, если в странах, которые являются основными поставщиками товаров и продукции РТ, наблюдается высокий рост потребительских цен?
Комментируя подобные разночтения агентству «Азия-Плюс», руководство Национального банка Таджикистана объяснило возможные причины недоверия официальным данным по уровню инфляции за последние годы следующим образом:
«В потребительской корзине страны находится множество товаров, продукции и услуг, а вы на рынках видите повышение только некоторых товаров и продукции. Давать оценки общей потребительской корзине страны из-за высокого роста стоимость нескольких товаров и продукции является неправильным».
Примерно такой же ответ дали журналистам и в статистическом ведомстве страны: существует, мол, официальная статистика и личная:
«В официальной статистике инфляция рассчитывается на основе стоимости огромного набора товаров и услуг, куда включается практически все, что может понадобиться потребителям. Сравнительно небольшой набор товаров и продукции конкретного потребителя отличается от корзины статведомства, потому судить об инфляции в целом по изменению цен на некоторые товары нельзя»
Поэтому, в связи с отсутствием альтернативных данных, подкрепленных сколь либо вескими расчетами, даже международные институты в своих прогнозах вынуждены все равно в основном исходить из официальных данных.
Так, в конце февраля нынешнего года, агентство «Sputnik- Таджикистан» опубликовало экспертный прогноз Евразийского банка развития (ЕАБР) о возможном ускорении инфляции в 2025 году (что совпадает с аналогичным прогнозом МВФ, который также предрек возможное ускорение инфляционных процессов).
Однако за базовый уровень, все равно приходится брать официальные данные в 3,6 % годовых по итогам 2024 года, так как, альтернативных расчетов не существует в принципе.
Так что, скорей всего официальный инфляционный коридор, который будет фигурировать во всех отчетах и обзорах, сохранится в пределах целевого диапазона Нацбанка Таджикистана — 5% плюс-минус 2%.
По прогнозу аналитиков банка, в 2025 году рост потребительских цен ускорится до 6,6% г/г.
«Сильная потребительская активность в стране и всплеск инфляции в России оказали влияние на месячные темпы инфляции в Таджикистане — мы ожидаем, что до конца, текущего и, по крайней мере, в первой половине 2025 года они останутся более высокими, чем в прошлом году. В этих условиях годовая инфляция может приблизиться к верхней границе целевого интервала НБТ» — говорится в обзоре.
А динамика реальных потребительских цен, по-прежнему будет списываться на «личные ощущения граждан».
Впереди — масштабные реформы. В теории.
Что же до декларируемых планов, то руководство Таджикистана в настоящее время руководствуется Среднесрочной программой государственных доходов РТ на 2024-2029 годы и Планом действий на 2024-2026 годы, которые направлены на увеличение доходов госбюджета за счет цифровизации системы госдоходов, нахождения дополнительных источников доходов бюджета, развития ряда отраслей, в частности туризма, совершенствования администрирования налоговых и таможенных платежей и т. д.
Особое место, там уделено борьбе, с контрабандой, которая казенным языком именуется как «наличие неформального импорта и экспорта товаров во внешней торговле».
Упоминаются и «отдельные проблемы институционально-технического развития таможенной сферы», которые правда через несколько абзацев называются своими именами:
«Высокий уровень подверженности таможенных процедур коррупционным процессам существенно снижает поступление средств в государственный бюджет» …
Кроме того, запланировано существенное сокращение различных налоговых и таможенных льгот, которые «во многих случаях не используются эффективно и не способствуют развитию отрасли, на которую были направлены, а наоборот, становятся одной из причин снижения доходов бюджета», борьба с закредитованностью стратегических отраслей экономики и неудовлетворительной ситуацией на рынке рабочей силы.
Правда, действенного рецепта как улучшить рынок труда, в профильных министерствах похоже пока еще не выработали и как и в предыдущие годы, в основном ориентируют жителей на сельскохозяйственные работы (в частности предлагается больше уделять внимания хлопку, сбор которого в прошлом году уменьшился на 27,5% по сравнению с прошлым годом).
Насколько предложенные меры развития окажутся эффективными, будет завесить как от гибкости местных властей, так и наличия реальных инвестиций в каждую проблемную или отстающую отрасль.
Но пока таковые, в большинстве своем, существуют лишь в виде многочисленных меморандумов, которые прекрасно смотрятся лишь в качестве информационного сопровождения докладов о «новых экономических успехах».