Как мирный овощ стал символом ценовых войн, сговоров и продовольственной инфляции.
Несмотря на некоторую внезапность, минувшее «картофельное потрясение» несет в себе немало закономерного. Одним словом, произошло то, что должно было произойти.
Безусловно, Минсельхоз в лице своих представителей может выдвигать самые разные версии, начиная от внезапно возросшего узбекского экспорта, кончая ценовым сговором «недобросовестных посредников-спекулянтов» (на примере нескольких оштрафованных за непомерный аппетит предпринимателей, задравших торговые надбавки).
Однако, непосредственные участники рынка и агроэксперты, предпочитают рассуждать о неудачном для местных производителей сезоне 2024 года, а также, таких сопутствующих негативных факторах, как увеличение производственных расходов и резком сокращении импорта.
Причем, в отношении последних составных, никаких перспектив к улучшению пока не предвидится.
В частности, на специализированных сельхозпорталах говорится о климатических причинах картофельного неурожая на Севере Казахстана. Здесь и паводки, затянувшие посевную и дождливое лето, что также не способствовало высокой урожайности. Обычно в таких случаях вопрос решали путем увеличения импорта корнеплода из России, однако в 2024 году цены на российский картофель оказались значительно выше чем ранее. Что безусловно «напрягло» импортеров.
Посевная все-таки прошла, но с дефицитом подорожавших удобрений. В ряде хозяйств, качественные и соответственно дорогостоящие удобрения пришлось заменять на дешевые аналоги и на выходе фермеры получили клубни неестественно гигантского размера и при этом, с достаточно рыхлой и подверженной преждевременной порчи структурой.
Затем, возникли проблемы с уборочной кампанией, растянувшейся вместо 15-20 дней на добрых пару месяцев. И опять- таки, все выходило гораздо дороже.
«Подкачало» и хранение, условия которого, мягко говоря негативно сказались на качестве продукции. Десятки тонн попросту сгнивали, а те клубни, что все-таки дошли до прилавков магазинов из закромов стабфондов, вызывали своим видом негативную реакцию у покупателей.
Внесла свою лепту и резко подорожавшая логистика, при этом, в перспективе, а точнее с начала февраля страну, возможно опять ждет повышение цен на бензин и дизельное топливо (о чем, чуть позже).
Добавим к этому нестабильность валютного рынка, вспомнив, что стоимость практически всей сельскохозяйственной техники (как самой, так и ее облуживания, и запасных частей) привязана к доллару и получим полную картину.
Замкнутый круг продовольственной инфляции
Кстати, по данным Бюро национальной статистики, рост отпускных цен на тот же картофель, плавно и не очень заметно продолжался практически весь прошлый год, достигнув в годовом выражении 57%. А январский скачок добавил к ним от 8 до 17% в зависимости от региона, в результате чего, его стоимость на прилавках всего за неделю увеличилась на 60-70%.
При этом, в отношении картофеля хорошего качества никакой тенденции на реальное снижение цены нет.
Да и с чего она будет, если рост цен принимает уже мало контролируемый характер. Опять-таки, даже по данным Бюро национальной статистики по состоянию на 9 января, рост цен в сравнении с аналогичным периодом составлял 100,1%.
И помимо картофеля, отмечается повышение среднего индекса цен на капусту, масло подсолнечное, кефир, лук, рис, мясо говядины и мясо кур.
Безусловно, чиновники профильных ведомств как могут пытаются внести в происходящее нотку оптимизма: «На сегодняшний день нет никаких оснований прогнозировать рост цен на картофель. Сейчас, из-за экспортного ажиотажа и спекулятивных продаж, возникло временное повышение, но оно не имеет обоснования. В целом, для роста цен на овощную группу, включая картофель, капусту, морковь и лук, предпосылок нет…» — заверяет вице-министр сельского хозяйства Ербол Тасжуреков.
Меры в отношении этих негативных факторов уже приняты. Помимо полугодового ограничения экспорта на тот же картофель в ряде городов (почин подала столица) крупные торговые сети ограничили продажу картофеля в одни руки из расчета пять килограмм, аккурат для того, чтобы не допустить последующей спекуляции этим ценным продуктом.
Существуют и другие версии, в том числе и насчет роста цен у самих сельхозпроизводителей. В частности, ее придерживается заместитель председателя Комитета торговли Министерства торговли и интеграции Ернур Жаутикбаев, который в своих комментариях представителям СМИ, заодно попытался разобраться и с порядком цен:
«Объемы картошки у сельхозтоваропроизводителей есть, но при этом цена на картошку выросла именно у сельхозтоваропроизводителей.
Мы каждый день проводим мониторинг по наличию картошки. В стабилизационных фондах картошка имеется, осталось порядка 62 тысяч тонн по Казахстану. Реализуется в среднем по Казахстану где-то по 130 тенге, если быть точнее – 129 тенге. Таким образом, если включать логистику и торговую надбавку, цена на сегодняшний день варьируется в районе 322 тенге в среднем по Казахстану…», — рассказал чиновник, присовокупив, что лично он, впрочем, был вынужден покупать картофель по 433 тенге, ибо на тот супермаркет, что посетил торговый начальник, похоже «средняя цена по Казахстану» не распространяется…
Практически параллельно с рассказами о временности наступивших трудностей и эффективности принимаемых мер, на свет появился очередной обзор инфляционных тенденций, подготовленных Национальным банком РК из которого следует, что инфляция в Казахстане без учета сезонных факторов ускоряется четвертый месяц подряд.
При этом, в структуре продовольственной инфляции (5,5% в декабре в годовом выражении) наибольшее влияние оказали овощи. В частности, огурцы и помидоры, цены на которые за год выросли на 31,3 и 13,2% соответственно. Нацбанк отмечает, что увеличение цен на эти продукты связано с продолжающимся ростом цен производителей в сельском хозяйстве.
Дополнительное давление на продовольственную инфляцию оказал продолжающийся пятый месяц рост цен на масла и жиры, который в декабре 2024 года составил 1,9%.
Нацбанк связывает рост цен с удорожанием семян масличных культур и ростом мировых цен на растительные масла.
Кроме того, в отчете отмечается, что рост внутренних цен на все виды продовольственных товаров происходит быстрее, чем рост цен внешних…
Никакой тенденции на замедление темпов инфляции в Казахстане нет. Скорей наоборот- грядущее повышение цен на ГСМ и ряд тарифов, как-то электроэнергия, холодная вода и канализация, автоматически накрутят в общую инфляционную спираль свои цепкие витки.
Особняком стоит вопрос и с ценами на мясо.
Говядина в списке деликатесов?
Как сообщает специализированный агропортал ElDala.kz, если в конце прошлого года себестоимость говядины, с учетом цен на живой скот, составляла 2000 тенге/кг, то в настоящее время уже превысила 2500 тенге с тенденцией к дальнейшему росту.
Соответственно, с учетом наценок переработчиков, оптовиков и розницы, в ближайшей перспективе цена килограмма говядины поднимется до 5-5,5 тысяч тенге.
Это подтверждают и данные обзоров, подготовленных корреспондентами республиканских СМИ, рапортующими с мест о том, что базарах цена выросла с 2800 тенге в ноябре-декабре до 3300 тенге в середине января, а ряд специализированных магазинах, в том числе ориентированных на социальные цены заявили о временных перебоях в поставках.
Как и в случае с сельхозпродукцией растительного происхождения, возможный «мясной кризис» так же завязан на нескольких составных.
В первую очередь, производители, крупные оптовики и импортеры говорят об обесценении национальной валюты. В результате, помимо возросших расходов собственного производства, в конце года стало ясно что дешевле 5 долларов США за килограмм мяса (или порядка 3 долларов за килограмм живого веса скота) импортировать не получится. Даже из традиционно недорогой Южной Америки. В пересчете, это те же 2600-2700 тенге, которые сейчас просят казахстанские производители.
Таким образом, ценового выбора у мясокомбинатов уже не осталось. Да и по большему счету, доля отечественного мяса в переработке была не очень большая – производители колбасы, пельменей и консервов последние лет десять предпочитали импортировать уже упомянутую продукцию из Южной Америки, ОАЭ, а также России и Украины.
Полностью закрыть потребности внутреннего рынка за счет увеличения собственного производства Казахстану не удавалось в предыдущие годы и мало шансов, что удастся в обозримом будущем.
Практически все «мясные» программы, разрабатываемые профильным министерством в течении последних лет двадцати, были обречены на неудачу. Причем, как программы насыщения казахстанского рынка, так и тем более экспортные. Достаточно вспомнить широко разрекламированный «Проект повышения экспортного потенциала по мясу КРС» стартовавший в 2011 году. Согласно его целевым индикаторам, экспорт казахстанской говядины по итогам 2020 должен был составить 180 тыс. тонн, однако в реальности объем отгрузок за рубеж в самые лучшие периоды смог добраться лишь до 5% от этой цифры.
Мало того, вместо увеличения экспорта, резко возрос импорт, так как выяснилось, что из-за махинаций с приписками по поголовью животных (с целью незаконного получения субсидий) в стране в реальности ощущается острая нехватка скота.
Заодно, каждый новый министр менял порядок самого субсидирования (включая обещание субсидировать по 20 тысяч тенге за голову при покупке племенного скота). Скот фермеры закупали, обещанных субсидий не дождались и пустили часть племенного поголовья под нож.
Параллельно творилась непонятная чехарда с экспортными квотами, которые то закрывались, то открывались вновь. Внутренний рынок лихорадило, экспортные контракты срывались с неустойкой и в обеих случаях страдал конечный покупатель, так как все затраты и потери компенсировались путем увеличения цен.
В нынешнем случае, эксперты отмечают очередную неготовность чиновников к появлению негативного сценария и полное отсутствии планов как противостоять росту мясных цен и дальнейшему разгону продовольственной инфляции в этом сегменте рынка.
Кстати, вслед за ростом цен на мясо КРС всегда стоит ожидать повышения цен и на мясо курицы (здесь точно такая же паритетная связка как например с ценами на золото и серебро, когда повышение цены на одно автоматически подтягивает второе).
Что же до субсидий то, надеется на их в нынешнем году не приходится, так как, нынешнее руководство Минсельхоза придерживается плана еще большего сокращения программ субсидирования поддержки, в рамках своей концепции по переходу от субсидий к более льготному кредитованию.
Что же до конкретных мер по снижению угрозы «мясного кризиса», то согласно предположениям агроэкспертов чиновники будут действовать привычными методами.
Сначала будут открыты запасы продовольствия на складах СПК, что даст лишь кратковременный эффект снижения цен, так как хранящиеся там запасы ограничены, а период воспроизводства говядины — минимум три года. Затем возможно будет принято решение об максимальном ограничении экспорта, что негативно скажется на привлекательности бизнеса. Да и по большему счету, с учетом весьма низкой доли экспорта в Россию и Китай, у Казахстана в последнее время было лишь одно направление- узбекское.
Если потереть еще и его, то валютной выручки у производителей не останется в принципе, фермеры окажутся в ситуации, когда все средства производства для них будут дорожать в силу инфляции, которую разгоняет девальвация тенге и будут поставлены перед риском полной убыточности своей деятельности.
Короче говоря –перспективы становятся все более туманными, да и внятной долгосрочной стратегии развития животноводства в Казахстане не существует в принципе…
ГСМ- или дефицит, или подорожание
В процессы ценообразования образца 2025 года, безусловно внесет свою лепту предстоящая «поэтапная либерализации цен на горюче-смазочные материалы с отменой предельных цен на бензин и дизтопливо», а говоря проще –отпуск цен на большинство продукции ГСМ в свободное плавание, а заодно и повышение цен на сжиженный нефтяной газ, также используемый как топливо для автомобилей.
Старт ценовой либерализации ориентировочно намечен на февраль нынешнего года, а механизм предельно прост- одним махом отменяются сразу 10 нормативных правовых актов, направленных на госрегулирование цен на горюче-смазочные материалы.
При этом, отвечающее за процесс министерство энергетики в релизе заверило, что правительство будет стараться не допустить резкого роста цен на топливо:
«Ключевыми принципами данной политики являются плавность и предсказуемость любых изменений. Для защиты интересов граждан продолжится оказание мер социальной поддержки, а сельхозпроизводители получат гарантированный доступ к дизельному топливу по прозрачным схемам и приемлемым ценам»
В свою очередь, министр энергетики Алмасадам Саткалиев предположил, что розничная стоимость бензина не должен будет вырасти больше чем на пять тенге за литр.
Как уж там будет на самом деле, пока неизвестно. В принципе, действительно, порядок цен на казахстанские ГСМ существенно ниже чем в соседних Кыргызстане, Узбекистане и России. Не говоря уже о более отдаленных державах куда неведомыми путями попадал казахстанский бензин (очевидцы свидетельствовали что встречали непонятного происхождения бензовозы из РК даже на территории Молдовы). Безусловно имели место и масштабная контрабанда и бесконечное бензиновое «челночничество», весьма наглядно проявлявшаяся в приграничных районах.
Однако, главной проблемой периодически накрывавшего страну бензиново-дизельного дефицита и как следствие очередных витков «ползучего» повышения цен, все-таки является существенная разница между экспортными ценами и ценами внутреннего рынка, при которых производителям было куда как выгодней отправлять свою продукцию целыми составами и танкерами за рубеж, нежели насыщать местные заправки.
«У нас всегда стоит выбор – направлять углеводороды на внешний рынок и заработать много денег или направлять углеводороды на внутренний рынок по низким ценам, чтобы поддержать всю остальную экономику.
При этом, если принудительно запрещать экспорт нефти и газа производителю, и говорить ему: «Поставляй нефть за 30 процентов от рыночной цены, а газ за 17 процентов от рыночной цены», то у него очень скоро пропадет всякое желание расширять производство, искать новые месторождения, улучшать извлечение и платить высокую зарплату рабочим…
В целом либерализация рынка сжиженного газа и нефтепродуктов должна снизить вилку между экспортными и внутренними ценами на сырье и соответственно сделать выгодным развитие его добычи в больших масштабах.
Но это в перспективе 3-5 лет. А для граждан, не мешало бы сделать определенные компенсационные льготы уже сейчас. Например отменить налог на транспорт– ведь для поддержания дорог будет достаточно одного акциза на нефтепродукты…»- размышляет в своих комментариях СМИ политолог Марат Шибутов.
Про какие-либо «реверансы» населению, ответственные чиновники пока, впрочем, так и не упоминали. Также, не совсем понятно, как и чем планируется покрывать все растущий дефицит нефтепродуктов, из-за которого в частности приходилось экстренно закупать бензин и дизтопливо в той же Российской Федерации (правда по специальным, максимально льготным ценам).
Так, в прошлом году в РФ было закуплено более миллиона тонн нефтепродуктов: автобензина – 285 тысяч тонн, авиатоплива – 300 тысяч тонн, дизтоплива – 450 тысяч тонн. Примерно аналогичные торговые планы анонсированы и на нынешний год.
Есть и комплексный план развития нефтепереработки до 2040 года, включающий в себя расширение и модернизацию действующих производств, и строительство нового НПЗ примерно к 2032 году. И согласно этому плану, если все вышеуказанное удаться воплотить в жизнь (что, впрочем, далеко не факт), то уже к 2040 году Казахстан наконец сможет обеспечить покрытие своих внутренних потребностей.
Соответственно, ближайшие 15 лет жить придется все-таки в условиях дефицита. И различных ценовых колебаний рынка при которых автоматически будет возрастать стоимость любой логистики (а ведь затраты на перевозку заложены в цену любого товара), транспортных перевозок (включая авиаперелеты), обеспечения посевных и уборочных компаний.
Таким образом любое повышение цен на бензин и нефтепродукты является серьезным проинфляционным фактором, сильно влияющим на удорожание стоимости абсолютно всех товаров и услуг (согласно стандартной методике, рост стоимости топлива на 1 процент приводит к приросту инфляции на 0,2 процента.)
Готовы ли к этому Миннацэкономики, Минфин и Нацбанк (и закладывали ли они грядущую либерализацию в запланированный уровень инфляционных рисков) пока не известно. Однако, имея в историческом багаже немало прецедентов, свидетельствующих о полной несогласованности действий «левых и правых рук» и в данном случае, можно предположить самые различные варианты.
В любом случае, в борьбе за краткосрочную эффективность и антикризисность, комплексные меры повышения дохода граждан (хотя бы, до такого уровня, когда эти самые граждане смогли бы безболезненно обслуживать перманентно растущие цены) опять отходят на задний план. Что, вряд ли позитивно скажется на социальном самочувствии общества в целом.
Евгений Косенко