В отличие от своих центрально-азиатских коллег, которые на саммите «ЦА-ЕС» активно зазывали европейские компании участвовать в разработке недр, президент Таджикистана Эмомали Рахмон тему отечественных недр предпочел публично не развивать.
Начало:
1. Страны ЦентрАзии втягивают в Большую игру вокруг критически важных ресурсов
Продолжение:
2. Великий сырьевой путь Казахстана
3. Все во имя иностранного инвестора, все для его блага
4. Великий сырьевой путь. Узбекистан: с места в карьер!
5. Великий сырьевой путь. «Это наша добыча!»
6. Великий сырьевой путь: кого притягивают металлы Киргизии
7. Великий сырьевой путь: Лев против Дракона на кыргызской арене
8. Великий сырьевой путь: очень тайные запасы Таджикистана
9. Великий сырьевой путь Таджикистана. Кто же тут покопался?
Хотя, сама тема редкоземельных металлов, руководству Таджикистана отнюдь не безразлична. Буквально накануне саммита, Эмомали Рахмон заложил первый камень в фундамент горно-обогатительной фабрики ЗАО «Таджикский металлургический комбинат» в Бободжон Гафуровском районе, на котором впоследствии планируется обогащать и перерабатывать не только железную руду, но и сопутствующие редкоземы.
Правда, произойдет это в лучшем случае в 2027 году, когда должна быть возведена первая очередь, или в 2031-году, после полного завершения стройки.
Кстати, в случае успеха проекта, этот завод станет первым обогатительным предприятием в Таджикистане с момента обретения независимости.
«Партнерство» на уровне разговоров
Тема освоения редкоземельных металлов, судя по всему, поднималась и в ходе мартовского визита Эмомали Рахмона в Москву. Комментарии таджикских официальных органов были как всегда лаконичны и сообщали о «обсуждении вопросов дальнейшего развития российско-таджикистанских отношений с акцентом на торговое и инвестиционное сотрудничество».
Несколько более разговорчивой оказалась российская сторона в лице гендиректора госкорпорации «Росатом» Алексея Лихачева, который в комментарии телеканалу «Россия- 24» рассказал о том, что РФ предложила таджикским партнерам инвестиционные проекты в сфере энергетики, в частности в области возобновляемых источников энергии и разработки месторождений редкоземельных металлов:
«Работая с промышленными предприятиями Таджикистана, мы выстраиваем новые технологические цепочки по ряду других направлений, связанных с энергетикой, приборостроением, и, возможно, добычей редкоземельных металлов.
Таджикистан богат редкоземами, например, хорошими залежами сурьмы, но в стране нет собственной инфраструктуры для переработки, поэтому 78% добываемой там сурьмы направляется дальше в Китай.
Можно было бы развить переработку на месте» — размышлял о возможных перспективах сотрудничества глава российской атомной корпорации.
Впрочем, если учесть, что богатый переговорный опыт на эту тему присутствует в багаже обеих стран уже не первый год, утверждать, что после мартовского визита Рахмона в Москву будет реально осуществлен какой-то «прорывной проект», было бы несколько преждевременно.
Например, в ноябре 2022 года, глава Федерального агентства по недропользованию Евгений Петров и начальник главного управления геологии при правительстве Таджикистана Илхомджон Оймухаммадзода в рамках межправительственной комиссии подписали программу сотрудничества в области геологического изучения недр. Однако, в течении следующего года, о каких-либо конкретных проектах в этой области больше не сообщалось.
Через год, в ноябре 2023 года, тема совместного освоения таджикских редкоземов поднималась уже на высшем уровне, во время очередного визита Рахмона в Москву.
«Видим хорошие перспективы и в горнодобывающей отрасли. Российские компании заинтересованы в совместной с таджикистанскими партнерами геологоразведке и добыче урана, а также металлов редкой и редкоземельной группы, включая литий», — заявил Владимир Путин по итогам встречи. Эмомали Рахмон со сказанным полностью согласился и все затихло.
В июле 2024 года, в ходе работы международной выставки «Иннопром-2024» в Екатеринбурге прошла рабочая встреча главы министерства промышленности Таджикистана Шерали Кабира и его российского коллеги Антона Алиханова.
Как сообщалось в коммюнике: «Стороны обсудили развитие взаимодействия в горнорудной промышленности, а также создание транспортно-логистического центра и технопарка в Душанбе. Основной акцент сделан на горнорудную отрасль, где есть потенциал для сотрудничества».
На стратегической сессии этой выставки, выступил и премьер-министр Таджикистана Кохир Расулзода. Сообщив собравшимся, что страна обладает значительными запасами ценных ресурсов таких как серебро, цинк, кремний, германий, никель, литий и сурьма, Кохир Расулзода призвал потенциальных инвесторов к активному сотрудничеству в области добычи редкоземельных металлов для производства электромобилей.
И снова тишина
Впрочем, подобная неопределенность (или неторопливость) отмечается не только в таджикско-российских «редкоземельных» взаимоотношениях, но и распространяется на другие страны, включая соседей по региону.
Например, в августе 2024 года, в ходе визита президента Казахстана Касым-Жомарта Токаева в Таджикистан, был подписан меморандум между Нацкомпанией «Казатомпром» и компанией «Таджикские редкие металлы» о стратегическом партнерстве в развитии горнодобывающей отрасли и в частности, в совместной разведке и добычи урана и других редких и редкоземельных металлов.
«Мы надеемся, что данный меморандум станет основой для долгосрочного и продуктивного сотрудничества, способствуя экономическому росту и развитию высоких технологий в обеих странах», – подчеркнул председатель правления «Казатомпрома» Меиржан Юсупов и сразу же оговорился, что «сейчас рано говорить о конкретных результатах, мы лишь нацелены на перспективные совместные проекты».
В свою очередь, о «нацеленности» подтвердили, и таджикские производственники и сообщили о своих планах посетить Казахстан для ознакомления с производственными мощностями «Казатомпрома».
Однако, состоялось ли это ознакомление, не сообщалось…