Общаться с чужими детьми, дарить им радость, вдохновлять и порой даже утешать — это особое искусство, доступное далеко не каждому аниматору. Но такие люди в Душанбе есть.
Your.tj записали монолог одного из них. Имя героя решили не раскрывать: его рассказ — о детской одиночности, о боли выступлений, когда приходится улыбаться, несмотря на желание плакать.
Случай, ставший призванием
О работе в индустрии развлечений я раньше не задумывался. Я старший сын в семье, учился и параллельно работал. Учился на инженера-программиста, а трудился — где только не приходилось, как большинство студентов. В эту сферу попал случайно: ради интереса примерил костюм, и он неожиданно оказался «моим».
С того момента всё изменилось. Я сменил факультет и выбрал путь педагога.
Когда надеваю костюм, я никогда не разговариваю с детьми. Если заговорю — они сразу поймут, что под маской обычный человек. А мне не хочется разрушать их сказку. Поэтому общаюсь с ребятами через простые жесты, понятные каждому.
О неудобствах
Перед выходом на мероприятие за несколько часов лучше отказаться от еды и питья — переодевание в костюм процесс непростой, и справиться с ним в одиночку бывает трудно. Мой костюм, например, весил 17 килограммов.
Уже после первого месяца работы я заметил, что шея практически перестала поворачиваться. Для тех, у кого есть проблемы с вестибулярным аппаратом, это особенно тяжело: вес костюма распределён неравномерно, словно носишь на себе водяной матрас. При шестичасовом рабочем дне аниматор может терять до десяти килограммов за месяц.
Поначалу, снимая костюм, я никак не мог привыкнуть к обычным движениям: пытался боком протиснуться там, где в костюме не помещался. Со стороны это выглядело довольно комично.
О казусах и одиночестве
Иногда на детских праздниках случается невероятное — детей просто забывают. Родители оставляют их на время, а к концу мероприятия так и не приходят. В моей практике подобное происходило около пяти раз. В итоге детей приходилось забирать с собой. Доходило и до абсурда: родители обращались в милицию, а потом вспоминали, где именно «потеряли» ребёнка.
Нередко нас приглашают на частные вечеринки — порой даже в честь домашних питомцев.
Бывает, зовут просто провести день с ребёнком, которому одиноко дома среди множества игрушек. Ты стараешься развлечь его, но стоит попытаться снять маску, чтобы вытереть пот со лба, — и ребёнок воспринимает это как предательство. Так я научился оставаться в костюме по десять часов подряд.
Вообще дети сегодня очень одиноки. Знаете, о чём они чаще всего говорят со мной? О своих успехах в школе, об оценках, о проблемах.
Иногда бывает больно
Мы много работаем с детьми с ограниченными возможностями, с «солнечными» ребятами. Настолько подружились, что я уже знаю, в какие дни нас пригласят выступать. Звонить не нужно — просто заранее ничего другого на эти даты не планирую. И моя команда тоже в курсе.
В начале пути я сам, как и многие начинающие аниматоры, выступая в детских домах, не мог сдержать слёз под маской. Особенно тяжело было девочкам. Со временем не то чтобы привыкаешь — скорее учишься держать себя в руках. Плачешь потом, после представления, а во время шоу обязан шутить и дарить детям радость.
Для разных ребят мы готовим особые сценарии. Если ребёнок не видит — делаем акцент на звуках. Если не слышит — строим игры на пантомиме.
Я до сих пор плачу
У меня был один мальчик… Даже произносить слово «был» — уже больно. Когда он заболел, мы часто переписывались в мессенджере: вместе смотрели фотографии, вспоминали наши встречи.
Однажды родители попросили меня прийти — он очень хотел попрощаться. Я стоял за дверью и плакал, но, войдя в палату, улыбался, старался подбодрить его, говорил, что он сильный и смелый. Он улыбался в ответ.
Мальчик ушёл… И это страшно, невыносимо больно — когда уходят дети.
